Давно являюсь поклонницей Ренаты Литвиновой. Почему-то все ее творения находят большой отклик в моей душе. Очень не похожа на многих, очень умна и талантлива. Мне кажется у нее есть чему поучиться. Конечно, иногда у меня есть ощущение, что в каких-то вопросах - она лукавит, но в целом мне кажется она достаточно откровенна. Очень нравится ее позиция - что творчество необходимо в первую очередь для своей души, а не для публики. Поэтому многие ее фильмы воспринимаются достаточно жестко. Отношение к ней у многих не однозначное, но я считаю, что критиковать ее может только тот, кто имеет хотя бы такое же количество актерских работ, режиссерских и продюсерских работ, такое же количество сценариев и наград.
_______________________________________
«КИТАЙЦЫ ХОТЯТ ВЫБРАТЬ СИСТЕМУ СТАНИСЛАВСКОГО»
- Как в Китае воспримут наши спектакли? Их поймут?
-
Как я поняла из встреч, это очень благодарный народ. Уже в Москве в
преддверии гастролей китайская сторона устроила грандиозную
пресс-конференцию – специально в МХТ приехали китайские журналисты,
ведущие артисты из пекинских театров. Во всём этот народ хочет занять
лучшие позиции, и в экономике, и в спорте, и в кино. Вот хотят сейчас
они выбрать, как основополагающую в китайском театре, систему
Станиславского. Уникальная нация, и недооценивать значение Китая – это
недальновидно. Кроме того - огромный процент населения всего земного
шара сконцентрирован в Китае.
- А после гастролей?
- Я
вернусь из Пекина, и сразу за озвучание на Мосфильм – буду озвучивать
свою роль в своём же фильме «Последняя сказка Риты». И, надеюсь, месяца
через полтора уже закончу свою картину. Я сама не ожидала, что этот
проект, снятый принципиально независимо, на свои деньги, как
бескомпромиссный арт-фильм, заберёт почти два года моей жизни, принесёт
грандиозный опыт. Вы представьте себе, что мы сделали ее практически
вдвоем с Земфирой, как продюсеры (она отвечает за весь саундтрек и за
музыку в этой картине). И конечно, мои соратники - актеры, художники –
все работали над этой картиной за символическую плату. Я снимала ее за
те деньги, которые я заработала в «масс маркете» (Рената выпустила свою
линию одежды для женщин в сотрудничестве с питерской фирмой. – Ред.),
пустила туда весь гонорар.
«ЕСЛИ СМЕРТЬ УВАЖАЕТ ЧЕЛОВЕКА, ПРЕДУПРЕДИТ ЕГО ЗАГОДЯ»
- Насколько важна для фильма музыка?
-
Это всегда очень важно! В этом фильме будут совершенно гениальные песни
и музыка Земфиры. Я говорю не только о своих впечатлениях, я говорю о
впечатлениях людей, тех же звукооператоров, которые сейчас со мной
начинают работу над картиной.
- У вас, кстати, весьма интересные героини подобрались…
-
Таня Друбич, которая играла одну из главных ролей, волшебна совершенно.
Ольга Кузина, театральная актриса, - замечательная, грандиозная. И
Николай Хомерики, он вообще-то режиссер, но снимался как актер. Алиса
Хазанова – интеллектуальная и умная… Сати Спивакова блеснула в яркой
роли властной дамы - она такой энергетики актриса… Жалко, что Сати
когда-то оставила актёрство.
- Друбич, говоря о своей героине, употребляет слово «потеря». А вы в других интервью про нее говорили - «ненависть».
-
А в результате вышла очень трогательная, человеческая роль. В Тане есть
такое удивительное присутствие на пленке. То, что ты можешь не
воплотить в жизни, а именно на пленке идет какая-то таинственная энергия
от нее, очень трогательная, которую я не могу сформулировать. Она
внесла какую-то удивительную краску, и эта тайна, которая в ней есть,
передалась на целлулоид. Да, она такая потерянная женщина, которая не
может себя взять в руки, она не может помочь своей подруге, она такая
спивающаяся… Ее разлюбил муж, она никого не любит. Такая женщина вне
любви… Главная героиня, которую играет Кузина – она, наоборот, любит, и
это именно та душа, которая очень нравится третьей героине, которую
играю я, - такому мифологическому существу, которое притворяется
человеком, а на самом деле - охотница за красивыми душами.
- Как это?
-
Моя героиня – не человек, а некое мифологическое существо, втиснутое в
оболочку человека и пытающееся вести себя, как люди. А на самом деле у
неё задание – сопровождать в последний путь особую «красивую душу»,
которую они себе выбирают из людей… По жанру фильм - вроде как и сказка
про современную жизнь, но я бы назвала её былью. Человек в огромном
мегаполисе заблуждается, думая, что за ним никто не следит, не знает,
какие добрые дела за ним числятся, а какое зло он совершил – словно он
спрятан в массе таких же. Это не так. За всеми есть пригляд. И это не
пригляд людей из спецслужб, таких же зачастую грешных и слабых, а неких
сил, нематериальных существ. Вообще, если оглянуться, есть множество
поверий и легенд о том, что если Смерть уважает человека, предупреждает
его загодя, дня за три, что он скоро уйдет. Либо во сне придёт, либо в
виде случайного незнакомца… У нас в кино именно такой современный миф о
том, что к смерти не следует относиться трагически, но за всё будет
ответ - «качественные души» ожидает новый уровень. И все твои мечты
будут выполнены
- Практически в каждом вашем фильме особое внимание уделяется смерти.
-
Я не принимаю это разделение на живых и мертвых, именно в таком
трагическом смысле. Потому что мы все - будущие мертвые, а все мои
любимые, которые ушли, для меня все равно остаются живыми. Профессор
Бехтерева говорила о мистических моментах: как только ученый подходил к
разгадке того, что время единомоментно (времени на самом деле не
существует, как понятия, мы только в собственное утешение себе придумали
часы и думаем, что так контролируем своё время), то его всегда резко
останавливали трагические события именно в частной жизни, как будто бы
учёных не пускали туда некие силы. Переходы из прошлого в будущее
существуют, просто нас туда не пускают, - или пускают не всех. А вот
здесь и сейчас параллельно идет будущее и параллельно идет прошлое.
«НИКАКОЙ ОСОБЕННОЙ ВНЕШНЕЙ КРАСОТЫ Я ЗА СОБОЙ НЕ ЧУЮ»
- С вами учился Иван Охлобыстин, который вам когда-то подарил свои стихи перед уходом в армию...
-
Ваня учился со мной параллельно. Я была на сценарном факультете.
Параллельно на режиссерском учился не только Иван; Федя Бондарчук, и еще
Саша Баширов, который поступил, как я тогда считала, уже дяденькой. Мне
казалось, такой пожилой мужчина! Но он как будто законсервировался и
выглядит сейчас абсолютно точно таким же, нисколько не постарел. А среди
однокурсников все постарели, а некоторые даже поумирали, а он все такой
же, как двадцать лет назад.
- Про вас говорят то же самое.
- Нет, про меня говорят всякое…
-
Это не лесть, вы на самом деле выглядите великолепно, безо всякой
косметики (напоминаю, в процессе интервью Ренату гримируют, и сначала я
видела ее лицо, какое есть).
- Мне как раз приписывают
омолаживающие операции. Я уже не знаю, пройти смеха ради
освидетельствование вот, например, с вами, Лена, что у меня нет шрамов
за ушами… А вообще я вечно предъявляла к своей внешности претензии. Мне
кажется, мне надо научиться быть довольной собой. Никакой особенной
внешней красоты я за собой не чую, если только Эрнест (гример – Ред.)
накрасит меня половчее. Мне кажется, что теория о том, что нужно
постоянно заботиться о своей оболочке, изжила себя. Ну, не годится она
мне. Я имею в виду эти вот фитнес-залы. Как придешь к какому-нибудь
специалисту, он говорит: вас надо лечить, вам надо ходить на то, вам
надо это. И получается, что если я захочу устаканить свою оболочку и
сделать ее практически совершенной, я должна просто не вылезать с этих
мест, фитнесов, массажей, SPA, голодательных каких-то санаториев. Тогда
когда же я буду работать? Это практически вторая работа. Мне кажется,
нужен какой-то баланс между твоей душой и оболочкой, Хотя бы книжки
читать.
- Мне кажется, вам-то как раз и не нужно ходить по фитнесам и прочим процедурам.
-
Я считаю, что нужно физически себя напрягать обязательно. Нельзя
лениться, нельзя обьедаться. Нужно иногда даже брать обеты молчания,
уходить в себя, наконец – это я и самой себе советую. Но нельзя делать
такие перекосы в сторону оболочки.
- Как удается вам находить время на отдых? Сейчас вы уезжаете в Пекин, где активно будете работать, потом фильм заканчивать…
-
Наверное, отдохну как раз на спектаклях. Перемена декораций… Потом, в
самолёте можно побыть без телефона, который я ненавижу и постоянно теряю
или ломаю.
- А уехать куда-то? Чтобы просто полежать или побродить…
-
Я уехала однажды – лучше б не уезжала. Мы отправились на отдых с
дочерью, и у меня украли сумочку со всеми деньгами. Я стояла на площади,
у меня было только 10 евро… В общем, отдохнула с огоньком. Зато я знаю
там теперь всех карабинеров, даже собаку из их местного околотка знаю –
она весь день спит. У карабинера-дежурного огромный начёс на голове, не
хуже вечерней прически дамской. Там никого не грабят уже много лет, а
обокрали именно меня. И грабителя не нашли, кстати.
«НА КАНАЛЕ «КУЛЬТУРА» БУДУ ПЕРЕБИРАТЬ ИСТОРИЧЕСКОЕ БЕЛЬЕ»
-
У вас довольно специфическое амплуа. Сложно сейчас подобрать под него
интересную роль? Предлагают ли вам режиссеры что-то, что вас бы саму
заинтересовало?
- Предлагают. Но самое интересное, конечно, я
предложу себе сама - сама напишу и сама сниму. Но все равно сейчас у нас
проект запускается с Кирой Муратовой. У меня будет партнер -
Маковецкий. В октябре мы снимаемся. Потом, запустился проект Рустама
Хамдамова. Он столько лет не снимал, а сейчас снимает одну картину за
другой - прямо «накопил зерно». Еще в начале следующего года, наконец,
выйдет в прокат фильм «Волшебный кубок», где я играю ведьму. Это
практически будет блокбастер – такие там масштабные декорации и много
компьютерных спецэффектов.
- А расскажите подробнее про Маковецкого и фильм Муратовой.
-
Мы с Сергеем давно хотели вместе сняться, он тонкий и не похожий ни на
кого актер. Вот, наконец, в октябре в Одессе мы «соединимся», как
говорится. Это такой камерный сюжет, только на мужчину и женщину. В
картине еще будет сниматься Олег Павлович Табаков мой любимый, и
интеллектуальная звезда советского кинематографа Алла Сергеевна
Демидова. Она давно не снималась. Когда-то я убеждала Киру Муратову, что
роль в «Настройщике» очень подходит именно этой актрисе. И сейчас Кира
снова не забыла Демидову.
- Кого будете играть?
- Это будет фильм о пробах в кино на мужскую и женскую роль. Один и тот же текст говорят немолодая пара и пара средних лет…
А
ещё на канале «Культура» скоро выйдет моя программа о моде. Это будет
не развлекательного характера программа, а именно «культурная» - уже
были съемки в архивах исторического белья в Париже, у коллекционеров, я
брала интервью у знаменитых дизайнеров и историков моды. Это будет
научно-исследовательская и очень амбициозная программа, которая будет
давать экскурс и в прошлое, и в настоящее. У нас нет передачи достойной о
моде. И это нехорошо. В такой огромной стране, где огромное количество
красивых женщин, потребность узнать что-то о моде - абсолютно
естественная. Когда ты удовлетворил свои первые инстинкты, ты стремишься
к чему-то прекрасному – к искусству и к моде в частности.
- Мне кажется, вы наверняка, будь ваша воля, вообще весь наш шоу-бизнес переодели.
-
У нас очень специфический шоу-бизнес, у меня нет никакого желания его
переодевать. Практически 90% поют под фонограмму какой-то странный
репертуар, и не понятно мне, какие же они музыканты? А если этого
человека оставить с микрофоном, с живым звуком, что это будет? Они же
профнепригодные, это не есть искусство.
- Неужели вам никто не нравится?
- Очень мало. Кто поет у нас живьем?
- Шевчук, кстати, мне говорил, что ему очень нравится Пенкин, как это ни удивительно.
-
Наверное. Но я не являюсь поклонницей Пенкина. Хотя, конечно, уважаю
Шевчука. Мне кажется, он и Земфира – люди, которые без всякой рекламы
могут собрать «Олимпийский». А все остальные – не соберут, боюсь, без
своего телевизора.
- Охлобыстин, с которым вы дружите, вот тоже планируете собрать большую площадку - Лужники…
-
Я с Иваном снималась у Киры Муратовой в «Увлечениях» - именно я ей
тогда посоветовала Ваню. Я считаю, что у него есть практически животный
дар «присутствия в кадре». Видите, он все-таки вернулся в актёрство, так
как это было наиболее сильной его стороной. Не знаю, как он это
совмещает со своей церковной деятельностью.
- Если он снимается, то он не в церкви.
-
Тем не менее, он пытается проповедовать. Но тогда нельзя осуждать. Он
очень много осуждает. Я читала его цитаты... Я считаю, что это
совершенно недопустимо для действующего или бывшего священнослужителя.
Я, например, ненавижу сегрегацию и гомофобию, и не понимаю, как это
может соединяться с тем, что Бог - это добро?
"МНОГИЕ МОЛОДЫЕ КИНЕМАТОГРАФИСТЫ ПРОФНЕПРИГОДНЫ!"
-
Вы хорошо рисуете. Для «Богини» вы делали аниматорскую работу. Не было
ли у вас мысли попробовать себя в этом жанре, скажем так, более широко?
-
Попробовать именно как художницу? Все равно я и так и так работала, как
художница на своей картине. Мне помогала дизайнер Катя, которая
выполнила несколько уникальных платьев, но в основном всеми костюмами
занималась я одна. У меня был очень скромный бюджет на костюмы к
«Последней сказке Риты».
- Неужели невозможно было найти хотя бы каких-нибудь частных инвесторов в ваш фильм?
-
Весь фильм я сняла за свои деньги, а сейчас на финальном этапе мне
дружескую помощь оказывают - «Вольво», и «Абрау-Дюрсо» именно на
постпродакшен – на озвучание, перезапись и саунд-дизайн. Весь мой бюджет
исчерпался на съемочный период. Иначе я бы, наверное, картину вынуждена
была бы заранее продать, что тоже мне не хотелось. Потому что, конечно,
не секрет: у нас очень трудно с кинопроизводством, у нас в принципе нет
легких путей. У нас нет закона об отечественном кино, как во всем мире,
где защищают свое, национальное. То есть, у нас в кинотеатрах нет такой
квоты, когда кинотеатры обязаны ставить в репертуар необходимый процент
отечественных картин. Это такая на самом деле драма для авторских
картин.
- Эту ситуацию можно изменить?
- Да, нужно
переписывать законы о кино. Нужно что-то делать. Даже какие-то
независимые фонды. Кино не может работать вот так на ровном месте. То
есть получается, что горстка сумасшедших производит какие-то артхаусные
некоммерческие фильмы, есть несколько серьезных кинопродюсеров, но их
только несколько на такую огромную страну! Кино – это же мощнейшая
образовательная воспитательная машина. Не понимаю, почему это
недооценено в нашем государстве.
- Вы такой получаетесь один в поле воин…
-
Почему? У нас есть еще и Герман, и Сокуров, те же Звягинцев,
Попогребский… Есть продюсеры, которые, слава богу, финансируют их
картины, которые иногда выходят. Но они совершенно обречены оставаться
внутри фестивального движения. Или быть показанными в «Закрытом показе»
Первого канала, - что уже прорыв; эти картины хоть кто-то смотрит
массово. А что нужно зрителю, что не нужно – решают именно прокатчики,
директора кинотеатров , а их прежде интересует касса, а не
патриотические мысли о русском кино. Но на самом деле зритель нуждается
не только в блокбастерах. Когда я проезжала мимо Пушкинского музея, я ни
разу не могла попасть на выставку Пикассо – там все время стояли
гигантские очереди. Это неправда, что зрителю нужно только
развлекательное! Но если мы не дадим свет русскому кино, оно никогда не
разовьется в мощную индустрию. Никогда без помощи законов и
государственных дотаций. И поэтому искусством в кино занимается
пресловутая кучка безумцев. Как правило, на очень скромные деньги.
- И все же вы сделали фильм в одиночку.
-
Все-таки продюсеров было двое - Земфира и я. В какой-то момент у меня
было такое отчаянье - в период монтажа, когда я раскладывала материалы,
пыталась склеить кадры, которые были сняты молодыми операторами и
студентами ВГИКа. Многие из них были практически профнепригодные. У меня
была настоящая драма - монтаж почти семь месяцев, пока я не рассталась с
очередным «молодым » и не позвала опытного киношного монтажёра, которая
когда-то училась у Калатозова. Дело в том, что распадается и
операторская школа и нет профессиональных киномонтажеров – нарождаются
только такие рекламные «кромсатели», которые не понимают, что такое
длинный план и внутрикадровый монтаж.
- Вы могли бы попросить помощи у кого угодно в плане меценатства.
-
Поймите, это же принципиальное решение. Не хотелось ни под кого
ложиться ни в каком смысле! То есть хотелось, чтобы мое кино никаким
образом не подвергалось никакой цензуре. Если идёт творческое безумие, я
не хотела его лимитировать. Хотя бы один раз в жизни. И я, заплатив
огромную цену за весь этот опыт, утверждаю, что была абсолютна творчески
свободна.
- Вы готовы это повторить?
- Вот так, чтобы
снимать на свои заработанные гонорары – уже нет. Опыт пройдет. Будет
другая схема. Я понимаю, почему режиссеры занимают первые места по
смертности - по-моему, режиссеры и шахтеры лидеры в плане опасных
профессий. Ты зависишь от такого количества людей, человеческого
фактора, обстоятельств, что иногда это бывает очень разрушительно. Ты
зависишь от идиотов-монтажеров, непрофессиональных и неталантливых
операторов, недобросовестных ассистентов, от погоды, плюс на тебе
грандиозная ответственность за результат. За кино, которое ты
снимаешь,ведя за собой съёмочную группу, актеров. Даже фотографию
сделать красивую - это огромный труд, а кино это же как бы движущаяся
фотография. Представляете,я должна передать им свою силу, мою
одержимость снять свою картину вопреки всему. Напитать своей верой
неверящих и - донести свой фильм до финальной точки.
Источник
http://www.kp.ru/daily/25739/2727999/